Транспорантное

Хвалите день, который наступил,
Какой бы ни был за окном расклад.
Порадуйтесь, что Бог даёт вам сил,
Открыть глаза в унылый листопад,
В сбегающий извечно горизонт,
В простор небесный, частоколье лиц,
В ряды домов, построенных во фронт,
В сам воздух дня, не знающий границ.

Себя хвалите, точно есть за что!
Хотя б за то, что здесь живёте вы.
За то, что вами просто обжито,
Достойное хулы и похвалы.
Хула не ругань, - жизненный урок,
Вам, и хулящему, плюющему вам вслед.
А похвала порой, - та же хула, но между строк,
Завистников, не знающих побед.

Продрали зенки? Будет праздник вам!
Вы только верьте в правоту суде́б.
И будет жизнь со счастьем пополам,
И даст Господь и случай вам, и хлеб.

Стих, это всё пропевший оптимист,
Пошёл вершить себе начало дня,
Покамест спит унылый пессимист,
В чуланчике за дверью у... него.

Рига. Ноябрь 2020 г.

© Copyright: Олег Озернов, 2020
Свидетельство о публикации №120112104184

Уходят с годами все лишние люди

Уходят с годами все лишние люди,
Из сердца шагают походкой спокойной,
Из близких в чужие, из ангелов в судьи,
Любовь остаётся в безлюдье изгоем.

Ей кутаться зябко в обрывки надежды
От ветра крамольного воспоминаний,
От глупости странного выбора между
Теплом, и суровостью назиданий.

Все силы прощениям брошены под ноги.
Годами и опытом их не измерить.
На скольких остались? Похоже – немногих.
Ну, где же вы, люди?... Распахнуты двери.

Рига. Май 2016 г.

© Copyright: Олег Озернов, 2016
Свидетельство о публикации №116053107404

Псиное.

Рыжий пёс за окном под деревцем
Ждёт покорно судьбы решение.
Короти́т поводок и вертится,
Не меняя во взгляде сторон.
Псу надеется, псу так верится
В тесноте и тоске ошейника,
Что не вечно ему под деревцем,
Пререкаться с семейкой ворон.
Что пойдёт он опять с хозяином,
Снова в счастье своё уютное.
Как обычно, по руку левую,
Веселясь, и виляя хвостом,
В только, ими и обитаемый,
Мир прощения ежеминутного,
Мир размером с планету целую,
Под названием - Тёплый дом.
Мало нужно собаке рыжему
В этом мире, уютно созданном,
В так спокойно плывущем кораблике,
Среди разных морей и трав.
Было б только, кому из избранных,
Взять, в колени уткнуться мордою,
И притихнуть в любви расслабленно,
Беды все на себя собрав.
Было б с кем на пороге встретиться
После дня ожиданья длинного.
Было б только кому от радости,
Лапы вскинуть до самых плеч.
Голос слышать, шаги на лестнице,
Те, знакомые, неповторимые,
И зайтись от любви, и шалости
В предвкушении этих встреч.
Мало нужно собаке рыжему.
Самым главным - хозяин любящий,
Псину любящий, не по-книжному,
За кого можно жизнь отдать
В миг опасности, миг бескрышенный,
И не важно, в шелках он, в рубище,
Или лыс, с бородой нестриженой.
Чем не божия благодать!

Захватила история псиная.
В солидарности ожидания
Зависть лёгкая, любопытная
Чем закончится в этот раз?...
Ух!… Хозяйка идёт магазиново,
Вся в авоськах, и пропитании,
Солнцем ранним, заботливо свитая,
Из улыбки, и ласковых глаз.
Рыжий встречно дрожит от волнения.
Зритель замер, и сцена прекрасна.
Пёс отвязан под ангелов пение.
Дворик, занавес… Трубка погасла.

Рига. Апрель 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122042905662

Пустая рамка на стене

Когда-то, кто-то в этой рамке жил.
Весёлый, важный или очень грустный.
Иль натюрморт в ней яблочно-арбузно
В который раз о роли ваз в искусстве
Твердил своё, покоем сытым одержим.

А может, это был пейзаж морской –
Разгулы волн и тонущий корабль,
Где человечек, грустный мизерабль
За жизнь цеплялся средь обоев храбр,
В цветочках пошлых, ставших дружно в строй.

Нет, это, просто женщина была!
Хотя, навряд ли так бывает просто.
Портрет писал горбун смешного роста.
Не смог забыть в портвейне до погоста,
Пририсовав ей за спиною два крыла.

Да, полноте, какой пейзаж, портрет,
Какие, к чёрту, гроздья-натюрморты?!
Там кто-то линии собрал в когорты,
И в бой повёл из тишины комфорта
В абстракцию потусторонних сред!

Гербарий памяти таится за стеклом? –
На фото пара в чопорных одеждах.
С них предки слали правнукам надежды
На то, что счастье живо, как и прежде,
И в дне сегодняшнем, и в радужном «потом».

Жизнь в рамки невозможно уложить,
Пусты старания, не втиснуть в рамки
В попытках выбиться в ферзи и дамки,
Настроив на песке воздушных замков,
Не уставая Господа молить.

Так научились в суете сует
Развешивать на стенах окна в счастье,
В иконы собирать мирские страсти,
Вселенную, делённую на части,
И души, вышедшие из теней на свет.

Рига. Август 2024 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2024
Свидетельство о публикации №124083103295

Бесцветная клавиатура...

Единственное, что постиг,
Листая через годы лица –
Жизнь лишь один короткий миг,
Данный на то, чтоб удивиться.

Себе, дурному мастерству,
С которым создавал картины,
Почти иконы, наяву,
Родных, друзей, вождей, любимых.
И в этой жадности любить,
Творить, служить и поклоняться,
Забыть, что мир не может жить,
Без лжи, измен и святотатства.

Миг на прощение и стыд
Меж первым и последним вздохом
За перебор чужих обид
И за доверие пройдохам.
За то, что время не ценил,
Весну в душе сменил на осень.
Бескрылый, глупый Серафим
В мечтах о счастье был не сносен.

Рояль раскрыт – сыграть не смог.
Жизнь – уходящая натура,
Бесцветная клавиатура...
Такой владеет, только Бог.

Рига. 2 марта 2025 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2025
Свидетельство о публикации №125030206172

Хочу, чтоб, как кошка с собакой!

Хочу, чтоб, «как кошка с собакой» -
надёжно, тепло и весело!
Плевать, что не одинаковы,
зато без людской агрессии.
И никаких условностей,
чтоб дружба тепло и плюшево
была добротой наполнена,
искренним единодушием.
Без лжи и грызни в стремлении
стать выше, чем богом дадено,
жить без дураков и гениев,
без мисок, у друга краденых.
Посыл у желаний хороший,
да, вкрай опустели лестницы.
В сплошном дефиците кошек
навряд доведётся встретить их.
Где же они, настоящие…
Всё мимо бегут пушистые,
и пусто в почтовом ящике,
и годы сбегают выстрелом.
Капризны судьбы решения.
Что толку, вдогонку плакать,
жизнь так коротать осеннюю
в зависти к кошкам, собакам.
Быть может, случится мне псиной
стать, в следующей инкарнации,
к которому в очередь длинно,
сбегутся под громы оваций
все кошечки нового мира.
И, пусть тогда мне, шерстяному,
завидуют небожители,
и топают вдаль управдомы,
догхантеры, дворники, гицели!

Рига. Октябрь 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122101504340

Здесь есть возможность оставить свой комментарий к этому стихо.

С гастрономической грустинкой

Котлета холодная, жира налёт,
хлеба кусок обильный.
Светит Луна, и готов бутерброд.
Ночь… Фонарь… Холодильник…
Как-то нечаянно, и давно
вырос живот, и дети.
Жизнь убегает в пустое окно,
воля сидит на диете.
Как хорошо, что опять промелькнул
маленькой радости хвостик.
Съел, улыбнулся, довольно икнул…
и поперхнулся от злости
на белый свет, выкрутасы судьбы,
всё, что предстало ошибкой -
горы не спрятать за пни и горбы.
Утро… Лекарства… Улыбка…

Рига. Ноябрь 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122111407977

Здесь есть возможность оставить свой комментарий к этому стихо.

Летающей душе, без права приземлиться

Ночь играет в февральскую зиму –
Рига любит такие спектакли.
Здесь такой независимый климат,
Что не прячутся на зиму грабли.

За окном желтизна фонареет,
Ручейками стекает по стёклам.
Снег пошёл, перекрёстки седеют
В светофорном мерцании мокром.

Он цепляется робко за ветки,
Знает верно, что утром растает.
Мне б как снег, уцепиться…
За землю, не за эту…
Но я не летаю.

Улетел бы туда, где морозы
Большей частью из времени года
В кружева одевают берёзы
И во льдах держат реки и броды.

Где не царствует зимняя слякоть,
Где морозами греются души,
Где при людях не стыдно заплакать,
Где остаться собою не струшу.

Где родное навек поднебесье,
Где не черти шумят, а дубравы,
Где не властвуют выродки бесьи,
Где в чести моя вера и право.

В час назначенный, тоже растаю,
Но прольюсь я в родимые нивы,
Чтоб собрал мой народ урожаи,
На земле, напоённой счастливым.

Рига. Ночь 4 февраля 2025 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2025
Свидетельство о публикации №125020404310

СЕРЕБРЯНЫЕ ЛУНЫ
(прозостих)

По утрам в окнах зажигаются старики огоньками серебряных Лун.
Примостивши их на руках, одной или двух. Домработницы, мастера,
математик, поэт-болтун, уцелевшие моряки; воевавшие в войсках;
в прошлом нервный и злой главбух; три учительницы; звездочёт;
в чём-то гений; почти правитель; фрезеровщик с доски почёта;
продавец; космонавт-любитель. Вдовы чаще, вдовцы пореже;
главный в хоре солист на подпевках, с трубкой, в шлафроке оперный бас;
старые девы; бывшие девки; старший распорядитель в манеже;
зав. особым отделом; факир, и жуир-ловелас; тру́сов пара, и забияка…

А рядом с одной, поседевшей Луной, очень нужной и доброй звездой
серебрится собачья мордаха.

Никуда не спешат, никого не зовут. Просто смотрят, и тускло, но светят
в рижском раннем, и пасмурном лете, посреди оголтелости смут,
суетой озабоченным детям. Никого, никуда не зовут.
В этом стоянии, в этом свечении воздух, черёмухой полный, другой.
Он не такой, как в стремительной мо́лоди. Не будоражит, не манит в любовь
с её быстротечным кипением семени, её небреженьем ко сну, и ко времени.
Разве что, в память, и сладкий покой, поиск прощения без объяснений
в вечном как мир, справедливости голоде.

Свечи каштанов уже не салют весенних побед, предвкушений, восторгов.
Храма дворо́вого паникадило, воскова ощупь, иконный уют.
Зов в понимание глупости торга за скидки на вход, в неизвестный приют,
душам, которых потомство забыло. Походя, и непосредственно мило.

Грусть стариковская - пир одиночества. Тщательный выбор движений по силам.
Глаголы теряются в долголетии. Всё меньше «начну», «обещаю» и «хочется»,
всё больше «ворчать», «ковылять», и «ворочаться». Сбегают глаголы толпой в междометия,
в усталость стремлений к изыскам «высочества». Мельчает вода, для писания вилами.
Память - судья хулиганка и сказочник, перечисляет ошибки назойливо.
Учит прощению и улыбкам. Значит, жива, невпопад, но работает,
значит, осталось варение в вазочке, есть чем заесть снисхожденье к ошибкам,
и к веселящимся в скверике бройлерам.

Не видит прохожий, глаза в кошелёк, асфальты, рекламы, айфоны.
А по утрам в окнах зажигаются старики огоньками серебряных Лун.
И тех огоньков на Земле миллионы.
Это те, кого уже не толкнёшь в трамвае, кто вознёй своей не взбесит на кассе,
и ворчанием не раздражит, странной просьбой не потревожит, равнодушно неуважаем.
Кто давно никуда, ни зачем не бежит, обессилевший в поисках счастья.

Подними глаза, топотун, это те, кто скоро погаснет, и освободит для тебя место!
Зажжёшься и ты в окне, если Бог отпустит. Они в полпути меж землёй и небом.
Они тренируют взгляд сверху вниз. Почти безразличны к страху.
Уже чуть выше земной потребы, ещё чуть ниже небесных дел,
в известной дороге из бренных тел, в аккорде самой понятной грусти
туда, в предначертанную неизвестность, туда, в непонятную разуму жизнь.

И хорошо, если рядом собака, хотя бы собаке слегка улыбнись!

Рига. Июнь 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122061005395

Минус 1

Друг не сказал - «Я тебя слил», ушёл, не почесав в затылке.
Разлили дружбу по бутылкам, а бочки сдали на распил.
Осадком в сердце грусти ил, да, память клятв в застольях пылких.

Друг не сказал - «Не стало сил. Мне нужно выжить в пепелище.
Теперь мы врозь, прости, дружище!»
Скажи - я б, может, и запил, но после, точно бы простил,
и стал добрей к ворам и нищим.

Молчит в растерянности, друг! Дурное золото молчанье.
Уж лучше красота рычаний, в кулачной простоте пьянчуг,
без сожалений и потуг в молчанье спрятать оправданья.

Всему есть мера и цена. Но из меня плохой оценщик
Друзей, родных, любимых женщин. Цена, ей Богу, не важна,
Когда поймёшь, что жизнь одна, И с каждым днём её всё меньше.

Рига. Июль 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122071303070

Спится и снится

Парусник плывёт в ночи морем полусонным,
Ветер в парусах ворчит песней монотонной.
Вместо ходовых огней блеск звезды на мачте.
Чайки кружатся над ней.
Плачьте, чайки, плачьте!
До звезды не долететь, уплывёт кораблик
В страны дальние, и впредь возвернётся вряд ли,
И никто не бросит вам дармового корма
В жадный и суетный гам ваших птичьих споров,
Негде станет вам присесть отдохнуть от ветра,
Принести благую весть моряку с рассветом
О надёжном береге, что подать рукою,
Близости преддверия сладкого покоя.

Он куда плывёт во сне, что бродяга ищет…
Всё прозрачней силуэт, горизонт всё чище.
Пробужденье дарит день, зимние пейзажи,
В зеркале улыбки тень с привкусом пропажи.

Рига. Январь 2024 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2024
Свидетельство о публикации №124011102996