Транспорантное

Хвалите день, который наступил,
Какой бы ни был за окном расклад.
Порадуйтесь, что Бог даёт вам сил,
Открыть глаза в унылый листопад,
В сбегающий извечно горизонт,
В простор небесный, частоколье лиц,
В ряды домов, построенных во фронт,
В сам воздух дня, не знающий границ.

Себя хвалите, точно есть за что!
Хотя б за то, что здесь живёте вы.
За то, что вами просто обжито,
Достойное хулы и похвалы.
Хула не ругань, - жизненный урок,
Вам, и хулящему, плюющему вам вслед.
А похвала порой, - та же хула, но между строк,
Завистников, не знающих побед.

Продрали зенки? Будет праздник вам!
Вы только верьте в правоту суде́б.
И будет жизнь со счастьем пополам,
И даст Господь и случай вам, и хлеб.

Стих, это всё пропевший оптимист,
Пошёл вершить себе начало дня,
Покамест спит унылый пессимист,
В чуланчике за дверью у меня.

Рига. Ноябрь 2020 г.

© Copyright: Олег Озернов, 2020
Свидетельство о публикации №120112104184

Уходят с годами все лишние люди

Уходят с годами все лишние люди,
Из сердца шагают походкой спокойной,
Из близких в чужие, из ангелов в судьи,
Любовь остаётся в безлюдье изгоем.

Ей кутаться зябко в обрывки надежды
От ветра крамольного воспоминаний,
От глупости странного выбора между
Теплом, и суровостью назиданий.

Все силы прощениям брошены под ноги.
Годами и опытом их не измерить.
На скольких остались? Похоже – немногих.
Ну, где же вы, люди?... Распахнуты двери.

Рига. Май 2016 г.

© Copyright: Олег Озернов, 2016
Свидетельство о публикации №116053107404

Псиное.

Рыжий пёс за окном под деревцем
Ждёт покорно судьбы решение.
Короти́т поводок и вертится,
Не меняя во взгляде сторон.
Псу надеется, псу так верится
В тесноте и тоске ошейника,
Что не вечно ему под деревцем,
Пререкаться с семейкой ворон.
Что пойдёт он опять с хозяином,
Снова в счастье своё уютное.
Как обычно, по руку левую,
Веселясь, и виляя хвостом,
В только, ими и обитаемый,
Мир прощения ежеминутного,
Мир размером с планету целую,
Под названием - Тёплый дом.
Мало нужно собаке рыжему
В этом мире, уютно созданном,
В так спокойно плывущем кораблике,
Среди разных морей и трав.
Было б только, кому из избранных,
Взять, в колени уткнуться мордою,
И притихнуть в любви расслабленно,
Беды все на себя собрав.
Было б с кем на пороге встретиться
После дня ожиданья длинного.
Было б только кому от радости,
Лапы вскинуть до самых плеч.
Голос слышать, шаги на лестнице,
Те, знакомые, неповторимые,
И зайтись от любви, и шалости
В предвкушении этих встреч.
Мало нужно собаке рыжему.
Самым главным - хозяин любящий,
Псину любящий, не по-книжному,
За кого можно жизнь отдать
В миг опасности, миг бескрышенный,
И не важно, в шелках он, в рубище,
Или лыс, с бородой нестриженой.
Чем не божия благодать!

Захватила история псиная.
В солидарности ожидания
Зависть лёгкая, любопытная
Чем закончится в этот раз?...
Ух!… Хозяйка идёт магазиново,
Вся в авоськах, и пропитании,
Солнцем ранним, заботливо свитая,
Из улыбки, и ласковых глаз.
Рыжий встречно дрожит от волнения.
Зритель замер, и сцена прекрасна.
Пёс отвязан под ангелов пение.
Дворик, занавес… Трубка погасла.

Рига. Апрель 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122042905662

СЕРЕБРЯНЫЕ ЛУНЫ
(прозостих)

По утрам в окнах зажигаются старики огоньками серебряных Лун.
Примостивши их на руках, одной или двух. Домработницы, мастера,
математик, поэт-болтун, уцелевшие моряки; воевавшие в войсках;
в прошлом нервный и злой главбух; три учительницы; звездочёт;
в чём-то гений; почти правитель; фрезеровщик с доски почёта;
продавец; космонавт-любитель. Вдовы чаще, вдовцы пореже;
главный в хоре солист на подпевках, с трубкой, в шлафроке оперный бас;
старые девы; бывшие девки; старший распорядитель в манеже;
зав. особым отделом; факир, и жуир-ловелас; тру́сов пара, и забияка…

А рядом с одной, поседевшей Луной, очень нужной и доброй звездой
серебрится собачья мордаха.

Никуда не спешат, никого не зовут. Просто смотрят, и тускло, но светят
в рижском раннем, и пасмурном лете, посреди оголтелости смут,
суетой озабоченным детям. Никого, никуда не зовут.
В этом стоянии, в этом свечении воздух, черёмухой полный, другой.
Он не такой, как в стремительной мо́лоди. Не будоражит, не манит в любовь
с её быстротечным кипением семени, её небреженьем ко сну, и ко времени.
Разве что, в память, и сладкий покой, поиск прощения без объяснений
в вечном как мир, справедливости голоде.

Свечи каштанов уже не салют весенних побед, предвкушений, восторгов.
Храма дворо́вого паникадило, воскова ощупь, иконный уют.
Зов в понимание глупости торга за скидки на вход, в неизвестный приют,
душам, которых потомство забыло. Походя, и непосредственно мило.

Грусть стариковская - пир одиночества. Тщательный выбор движений по силам.
Глаголы теряются в долголетии. Всё меньше «начну», «обещаю» и «хочется»,
всё больше «ворчать», «ковылять», и «ворочаться». Сбегают глаголы толпой в междометия,
в усталость стремлений к изыскам «высочества». Мельчает вода, для писания вилами.
Память - судья хулиганка и сказочник, перечисляет ошибки назойливо.
Учит прощению и улыбкам. Значит, жива, невпопад, но работает,
значит, осталось варение в вазочке, есть чем заесть снисхожденье к ошибкам,
и к веселящимся в скверике бройлерам.

Не видит прохожий, глаза в кошелёк, асфальты, рекламы, айфоны.
А по утрам в окнах зажигаются старики огоньками серебряных Лун.
И тех огоньков на Земле миллионы.
Это те, кого уже не толкнёшь в трамвае, кто вознёй своей не взбесит на кассе,
и ворчанием не раздражит, странной просьбой не потревожит, равнодушно неуважаем.
Кто давно никуда, ни зачем не бежит, обессиленный в поисках счастья.

Подними глаза, топотун, это те, кто скоро погаснет, и освободит для тебя место!
Зажжёшься и ты в окне, если Бог отпустит. Они в полпути меж землёй и небом.
Они тренируют взгляд сверху вниз. Почти безразличны к страху.
Уже чуть выше земной потребы, ещё чуть ниже небесных дел,
в известной дороге из бренных тел, в аккорде самой понятной грусти
туда, в предначертанную неизвестность, туда, в непонятную разуму жизнь.

И хорошо, если рядом собака, хотя бы собаке слегка улыбнись!

Рига. Июнь 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122061005395

Минус 1

Друг не сказал - «Я тебя слил», ушёл, не почесав в затылке.
Разлили дружбу по бутылкам, а бочки сдали на распил.
Осадком в сердце грусти ил, да, память клятв в застольях пылких.

Друг не сказал - «Не стало сил. Мне нужно выжить в пепелище.
Теперь мы врозь, прости, дружище!»
Скажи - я б, может, и запил, но после, точно бы простил,
и стал добрей к ворам и нищим.

Молчит в растерянности, друг! Дурное золото молчанье.
Уж лучше красота рычаний, в кулачной простоте пьянчуг,
без сожалений и потуг в молчанье спрятать оправданья.

Всему есть мера и цена. Но из меня плохой оценщик
Друзей, родных, любимых женщин. Цена, ей Богу, не важна,
Когда поймёшь, что жизнь одна, И с каждым днём её всё меньше.

Рига. Июль 2022 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2022
Свидетельство о публикации №122071303070